Правозащитный проект «Женщина. Тюрьма. Общество» Представляет
Тюремный
COVID
COVID
Коронавирус «на зоне» и за её пределами. Закрытая система и человеческие жизни
COVID-19 и тюрьма
Версия для PC по ссылке
Закрытые учреждения — «идеальное» место для распространения коронавирусной инфекции: большая скученность, ослабленный иммунитет, невысокая оснащённость медицинскими кадрами и техникой, перебои с закупками средств защиты и лекарств. При этом оценить общую ситуацию в России проблематично: статистика ФСИН публикуется нерегулярно и не внушает доверия, а сами тюрьмы стали ещё более закрытыми. Что говорят эксперты о происходящем в тюремной системе во время пандемии?
С новой реальностью столкнулись и многие россияне «на воле». Одни оказались запертыми в четырёх стенах. Блок-посты, патрули, электронные пропуска и системы слежения — всё чаще слышны разговоры, что «мир становится большой зоной». Другие — ощутили «прелести» перегруженной и недофинансированной медицинской системы. Приметами времени стали манипуляции со статистикой, цензура информации, увольнения медиков и учёных, преследования журналистов и активистов.
Закрытые учреждения — «идеальное» место для распространения коронавирусной инфекции: большая скученность, ослабленный иммунитет, невысокая оснащённость медицинскими кадрами и техникой, перебои с закупками средств защиты и лекарств. При этом оценить общую ситуацию в России проблематично: статистика ФСИН публикуется нерегулярно и не внушает доверия, а сами тюрьмы стали ещё более закрытыми. Что говорят эксперты о происходящем в тюремной системе во время пандемии?
С новой реальностью столкнулись и многие россияне «на воле». Одни оказались запертыми в четырёх стенах. Блок-посты, патрули, электронные пропуска и системы слежения — всё чаще слышны разговоры, что «мир становится большой зоной». Другие — ощутили «прелести» перегруженной и недофинансированной медицинской системы. Приметами времени стали манипуляции со статистикой, цензура информации, увольнения медиков и учёных, преследования журналистов и активистов.
1
статистика коронавируса
«Оазис благополучия»
Российскую статистику по коронавирусу критикует Всемирная организация здравоохранения и независимые эксперты. С тюремной статистикой дела, похоже, обстоят ещё хуже.
“
С тех пор как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи, выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Леонид Агафонов
Тюремный эксперт
«Не верю, что заболеваемость коронавирусом в тюрьмах США в 25 раз выше»
В интервью «Российской газете» от 1 октября 2020 года главный внештатный инфекционист ФСИН Григорий Каминский утверждает, что за весь период пандемии выявлено всего 1465 случаев заболевания коронавирусной инфекцией среди подозреваемых, обвиняемых и осужденных, из них 1369 выздоровели.
Там же он говорит, что всего проведено 263 790 тестов, правда, к указанным категориям добавляются ещё и протестированные «работники уголовно-исполнительной системы». Важное дополнение, ведь штатная численность последних на сегодня, по официальным данным, составляет 295 967 человек. То есть, тестированием не были охвачены даже сотрудники ФСИН. А ведь есть ещё 491 650 человек «контингента», содержащегося в колониях и СИЗО.
Почти 60% российских врачей, опрошенных социологами, не доверяют официальной статистике по коронавирусу, почти половина считает данные по числу зараженных и погибших заниженными. Это следует из летнего опроса, проведенного социологами из ФОМа и «Левада-центра». Я с таким же недоверием отношусь к тюремной статистике.
В России в бараках казарменного типа может находиться до 120 (а бывает и более) человек, социальная дистанция не соблюдается, маски — редкое явление. При том, что в США нет такого скопления народа, заболеваемость Covid-19 там существенно выше.
Давайте посмотрим на данные The Marshall Project — независимого проекта, собирающего статистику по коронавирусной инфекции в тюремной системе США. На 23 октября 2020 года подтверждены 152 955 случаев при общей численности заключённых порядка 2 094 000.
Там же он говорит, что всего проведено 263 790 тестов, правда, к указанным категориям добавляются ещё и протестированные «работники уголовно-исполнительной системы». Важное дополнение, ведь штатная численность последних на сегодня, по официальным данным, составляет 295 967 человек. То есть, тестированием не были охвачены даже сотрудники ФСИН. А ведь есть ещё 491 650 человек «контингента», содержащегося в колониях и СИЗО.
Почти 60% российских врачей, опрошенных социологами, не доверяют официальной статистике по коронавирусу, почти половина считает данные по числу зараженных и погибших заниженными. Это следует из летнего опроса, проведенного социологами из ФОМа и «Левада-центра». Я с таким же недоверием отношусь к тюремной статистике.
В России в бараках казарменного типа может находиться до 120 (а бывает и более) человек, социальная дистанция не соблюдается, маски — редкое явление. При том, что в США нет такого скопления народа, заболеваемость Covid-19 там существенно выше.
Давайте посмотрим на данные The Marshall Project — независимого проекта, собирающего статистику по коронавирусной инфекции в тюремной системе США. На 23 октября 2020 года подтверждены 152 955 случаев при общей численности заключённых порядка 2 094 000.
Таким образом, при лучших условиях содержания зарегистрированная заболеваемость в тюремной системе США из расчёта на 100 000 человек почти в 25 раз выше. Такой разрыв, вероятно, связан с недостаточным тестированием заключённых в России и занижением статистики, например, когда заболеваемость и смертность от коронавируса списываются на другие заболевания. Более точную картину можно будет увидеть в следующем году, когда будет опубликована статистика по итогам года. Косвенно число жертв коронавируса в тюремной системе можно будет установить по избыточной смертности.
Если посмотреть данные проекта «Серая зона» (Карта сообщений о респираторных заболеваниях в колониях и СИЗО России), то видно, что из ряда регионов вообще нет сообщений о вспышках коронавирусной инфекции. Например, на всём Дальнем Востоке есть только один случай в Биробиджане. Нет случаев в кластере северных регионов (Архангельская область, Республика Коми, Ямало-Ненецкий автономный округ и т. д.) и в ряде других. Объяснить подобные аномалии, скорее всего, можно только информационной закрытостью учреждений ФСИН: информация о заражениях просто не доходит до общества.
На игнорирование запросов правозащитников и дружественных СМИ жалуется фонд «Русь сидящая», отслеживающий ситуацию с коронавирусом в тюрьмах. В результате, вводимые эпидемиологические запреты выглядят скорее «информационным заслоном» и удобным поводом нарушать и без того ограниченные права заключённых. Можно не пускать адвокатов и правозащитников из Общественных наблюдательных комиссий, не предоставлять заключённым свидания с родственниками, чтобы еще меньше информации об эпидемии, нарушениях и пытках становилось достоянием гласности.
Если посмотреть данные проекта «Серая зона» (Карта сообщений о респираторных заболеваниях в колониях и СИЗО России), то видно, что из ряда регионов вообще нет сообщений о вспышках коронавирусной инфекции. Например, на всём Дальнем Востоке есть только один случай в Биробиджане. Нет случаев в кластере северных регионов (Архангельская область, Республика Коми, Ямало-Ненецкий автономный округ и т. д.) и в ряде других. Объяснить подобные аномалии, скорее всего, можно только информационной закрытостью учреждений ФСИН: информация о заражениях просто не доходит до общества.
На игнорирование запросов правозащитников и дружественных СМИ жалуется фонд «Русь сидящая», отслеживающий ситуацию с коронавирусом в тюрьмах. В результате, вводимые эпидемиологические запреты выглядят скорее «информационным заслоном» и удобным поводом нарушать и без того ограниченные права заключённых. Можно не пускать адвокатов и правозащитников из Общественных наблюдательных комиссий, не предоставлять заключённым свидания с родственниками, чтобы еще меньше информации об эпидемии, нарушениях и пытках становилось достоянием гласности.
2
под прессом изоляции
«Сим-сим, закройся!»
ФСИН борется с распространением коронавируса, ужесточая изоляцию заключенных. Во многих учреждениях ограничены свидания с родственниками и адвокатами, прогулки, выезды в суд, передачи и посылки, посещения общественными наблюдателями. В результате, и без того закрытая система — стала менее прозрачной, а заключённые ещё больше ограничены в правах.
“
Обязанности эти состояли в том, чтобы, во-первых, «тащить», а во-вторых, «не пущать»; тащил он обыкновенно туда, куда решительно не желали попасть, а не пускал туда, куда этого смертельно желали.
Сергей Петряков
Юрист, руководитель правозащитной организации «Зона права»
«Сотрудники учреждений будут являться главными источниками заражений»
Мы следим за информацией о коронавирусе из официальных источников, а также по другим каналам. ФСИН — довольно замкнутая система, которая не любит выносить сор из избы. Поэтому пока просачивается не так много информации о вспышках инфекции.
Во многих учреждениях введен чрезвычайный режим, ограничены свидания, контакт с внешним миром. Законодателем предоставлено право вводить режим чрезвычайных условий в исправительном учреждении, в том числе в случае эпидемии. Эти ограничения должны быть разумными и служить единственной цели: не допустить распространения инфекции. Ведь в дальнейшем это может стать причиной заражения не только внутри, но и неограниченного круга лиц, например, родственников осужденных. Я считаю, что эти, порой разумные меры, не должны быть половинчатыми.
Если содержащимся лицам запрещают контактировать с внешним миром, общаться с родственниками, то подобное должно распространятся и на сотрудников. Иначе нельзя гарантировать, что они сами не станут переносчиками заразы. Вирус коварен тем, что большое количество случаев заражения происходит от носителей, у которых нет никаких симптомов. Поэтому при нынешних ограничительных мерах именно сотрудники учреждений будут являться главными источниками заражений. И это, к сожалению, только вопрос времени.
О вспышках эпидемии в конкретном исправительном учреждении можно косвенно судить по дополнительным жёстким мерам, например, когда вводится постоянное дежурство всего штатного состава сотрудников, обеспечивается их постоянное пребывание на режимной территории. Это говорит о том, что там что-то происходит.
Например, весной была информация, что в следственном изоляторе в Чувашии обнаружен источник коронавируса в лице одной подследственной женщины. Весь круг контактировавших с ней из числа контингента был изолирован, администрация приняла решение также изолировать и сотрудников смены.
Мы с «Агорой» стараемся отслеживать ситуацию на предмет появления больших источников заражения.
Во многих учреждениях введен чрезвычайный режим, ограничены свидания, контакт с внешним миром. Законодателем предоставлено право вводить режим чрезвычайных условий в исправительном учреждении, в том числе в случае эпидемии. Эти ограничения должны быть разумными и служить единственной цели: не допустить распространения инфекции. Ведь в дальнейшем это может стать причиной заражения не только внутри, но и неограниченного круга лиц, например, родственников осужденных. Я считаю, что эти, порой разумные меры, не должны быть половинчатыми.
Если содержащимся лицам запрещают контактировать с внешним миром, общаться с родственниками, то подобное должно распространятся и на сотрудников. Иначе нельзя гарантировать, что они сами не станут переносчиками заразы. Вирус коварен тем, что большое количество случаев заражения происходит от носителей, у которых нет никаких симптомов. Поэтому при нынешних ограничительных мерах именно сотрудники учреждений будут являться главными источниками заражений. И это, к сожалению, только вопрос времени.
О вспышках эпидемии в конкретном исправительном учреждении можно косвенно судить по дополнительным жёстким мерам, например, когда вводится постоянное дежурство всего штатного состава сотрудников, обеспечивается их постоянное пребывание на режимной территории. Это говорит о том, что там что-то происходит.
Например, весной была информация, что в следственном изоляторе в Чувашии обнаружен источник коронавируса в лице одной подследственной женщины. Весь круг контактировавших с ней из числа контингента был изолирован, администрация приняла решение также изолировать и сотрудников смены.
Мы с «Агорой» стараемся отслеживать ситуацию на предмет появления больших источников заражения.
Роман Качанов
адвокат, правозащитник
«Весной свидания адвокату было не получить. Это была повсеместная практика»
Утром 30 марта я приехал в Лечебно-исправительное учреждение № 21 ФСИН в Мордовии к заключённому Илье Романову для оказания юридической помощи. Свидание было необходимо, чтобы обсудить позицию защиты и его участие в предстоящем процессе по освобождению в связи с серьёзными проблемами со здоровьем.
Дело слушалось уже во время пандемии, многие заседания — откладывались на неопределённый срок. А тут судья решила, что вопрос не терпит отлагательств: человек просто может не дожить до освобождения.
Исполняющий обязанности начальника ЛИУ-21 Головин понимал, что на следующий день предстоит суд, и мне обязательно надо встретиться с подзащитным. Но отказал в свидании, ссылаясь на распоряжение главврача и инструкцию УФСИН по Мордовии о приостановке всех свиданий из-за пандемии коронавируса. Я пытался объяснить со ссылками на документы, что на свидание с защитником это не распространяется — но безрезультатно.
Письменное заявление о свидании у меня, с подачи Головина, не приняли. Я там писал, что с целью соблюдения санитарно-эпидемиологических требований будет использована маска и перчатки, соблюдаться социальная дистанция два метра, свидание продлится не больше двадцати минут. Заведующая канцелярией стала орать, что ей за шестьдесят, она в группе риска, её вообще формально нет на рабочем месте, поэтому зарегистрировать заявление она не может.
Надо сказать, что ещё до пандемии мне Головин дважды отказывал в свидании с Романовым, ссылаясь на то, что тот находится в лежачем состоянии и сам прибыть на свидание не может, а значит, оно ему не положено. Такая вот иезуитская логика. Он мне категорически отказал и на этот раз, сказав, что даже комната для свиданий закрыта. Пообещал ответить на письменный запрос о причинах отказа в свидании, который я составил. Его в канцелярии, и правда, зарегистрировали, в отличии от моего письменного заявления.
Дело слушалось уже во время пандемии, многие заседания — откладывались на неопределённый срок. А тут судья решила, что вопрос не терпит отлагательств: человек просто может не дожить до освобождения.
Исполняющий обязанности начальника ЛИУ-21 Головин понимал, что на следующий день предстоит суд, и мне обязательно надо встретиться с подзащитным. Но отказал в свидании, ссылаясь на распоряжение главврача и инструкцию УФСИН по Мордовии о приостановке всех свиданий из-за пандемии коронавируса. Я пытался объяснить со ссылками на документы, что на свидание с защитником это не распространяется — но безрезультатно.
Письменное заявление о свидании у меня, с подачи Головина, не приняли. Я там писал, что с целью соблюдения санитарно-эпидемиологических требований будет использована маска и перчатки, соблюдаться социальная дистанция два метра, свидание продлится не больше двадцати минут. Заведующая канцелярией стала орать, что ей за шестьдесят, она в группе риска, её вообще формально нет на рабочем месте, поэтому зарегистрировать заявление она не может.
Надо сказать, что ещё до пандемии мне Головин дважды отказывал в свидании с Романовым, ссылаясь на то, что тот находится в лежачем состоянии и сам прибыть на свидание не может, а значит, оно ему не положено. Такая вот иезуитская логика. Он мне категорически отказал и на этот раз, сказав, что даже комната для свиданий закрыта. Пообещал ответить на письменный запрос о причинах отказа в свидании, который я составил. Его в канцелярии, и правда, зарегистрировали, в отличии от моего письменного заявления.
Надо отдельно сказать, что добраться в Барашево непросто. Сначала я летел из Екатеринбурга до Москвы, потом ехал на поезде до Зубовой поляны и ночевал в гостинице. Утром ехал на автобусе еще часа полтора-два, чтобы прибыть в это учреждение. Обратно ехал более суток до Челябинска, потом еще несколько часов автобусом до Екатеринбурга. И всё оказалось зря, впустую.
В итоге, судебное заседание 31 марта пришлось проводить без Романова, не было его и по видеосвязи. К счастью, суд удовлетворил наше ходатайство и постановил отпустить Романова. Но грубое нарушение права на защиту, обоснованное, якобы, пандемией так просто я оставить не мог.
Головин ссылался в ответе на мартовское постановление главного государственного санитарного врача ФСИН Галкина «О введении дополнительных санитарно-эпидемиологических (профилактических) мер, направленных на недопущение возникновения и распространения новой коронавирусной инфекции (CОVID-19)», который с 16 марта и до особого указания запретил краткосрочные и длительные свидания. Но свидания с адвокатами, что подтверждал Конституционный и Верховный Суд, к ним не относятся.
Не знаю, как сейчас в Мордовии ситуация, я сам из Екатеринбурга, но весной было так — свидания адвокату было не получить. Это была, к сожалению, повсеместная практика.
В итоге, судебное заседание 31 марта пришлось проводить без Романова, не было его и по видеосвязи. К счастью, суд удовлетворил наше ходатайство и постановил отпустить Романова. Но грубое нарушение права на защиту, обоснованное, якобы, пандемией так просто я оставить не мог.
Головин ссылался в ответе на мартовское постановление главного государственного санитарного врача ФСИН Галкина «О введении дополнительных санитарно-эпидемиологических (профилактических) мер, направленных на недопущение возникновения и распространения новой коронавирусной инфекции (CОVID-19)», который с 16 марта и до особого указания запретил краткосрочные и длительные свидания. Но свидания с адвокатами, что подтверждал Конституционный и Верховный Суд, к ним не относятся.
Не знаю, как сейчас в Мордовии ситуация, я сам из Екатеринбурга, но весной было так — свидания адвокату было не получить. Это была, к сожалению, повсеместная практика.
Уже в апреле, после получения ответа Головина, я подал иск на недопуск к подзащитному. Я и Романов выступали как административные истцы: нарушено его право на получение юридической помощи, и моё — на оказание помощи. 29 июня судья Сухнева удовлетворила наш административный иск, позже решение подтвердила и вышестоящая инстанция.
Что ещё важно отметить? Несколько лет назад Верховный Суд вынес важное решение от 6 июня 2014 года по делу №АКПИ 1472, где я был одним из заявителей. Много лет доступ для защитника в тюремную больницу был сложным делом: действовал порядок, который позволял при помещении в больницу преграждать доступ адвокату.
Там был пункт о том, что «допускается временное непредоставление свиданий и запрещение посещений больного иными лицами при карантине, по другим санитарно-эпидемиологическим основаниям, а также если посещение больного может привести к ухудшению его здоровья, или представлять угрозу его жизни или здоровью окружающих». Я добился признания недействующим этого положения порядка в отношении свидания с защитником.
Ещё одна проблема связана с тем, что в эпоху коронавируса страдает конфиденциальность в общении с подзащитным, которая должна гарантироваться. Я тоже собираюсь это обжаловать. Разговор идёт через непроницаемую стеклянную перегородку, по телефону, который прослушивается. Документы передаются не напрямую, а через сотрудника, он тоже имеет возможность их читать.
Что ещё важно отметить? Несколько лет назад Верховный Суд вынес важное решение от 6 июня 2014 года по делу №АКПИ 1472, где я был одним из заявителей. Много лет доступ для защитника в тюремную больницу был сложным делом: действовал порядок, который позволял при помещении в больницу преграждать доступ адвокату.
Там был пункт о том, что «допускается временное непредоставление свиданий и запрещение посещений больного иными лицами при карантине, по другим санитарно-эпидемиологическим основаниям, а также если посещение больного может привести к ухудшению его здоровья, или представлять угрозу его жизни или здоровью окружающих». Я добился признания недействующим этого положения порядка в отношении свидания с защитником.
Ещё одна проблема связана с тем, что в эпоху коронавируса страдает конфиденциальность в общении с подзащитным, которая должна гарантироваться. Я тоже собираюсь это обжаловать. Разговор идёт через непроницаемую стеклянную перегородку, по телефону, который прослушивается. Документы передаются не напрямую, а через сотрудника, он тоже имеет возможность их читать.
«Глобальный кризис здравоохранения, вызванный пандемией новой коронавирусной инфекции, стал предлогом для серьезного расширения слежки за людьми в значительной части мира. Наиболее уязвимыми оказались граждане авторитарных государств…
Мы насчитали пять отдельных технологий сбора и проверки сведений о частной жизни граждан, которые в совокупности погружают нас в «прекрасный новый мир» тотального слежения:
Мы насчитали пять отдельных технологий сбора и проверки сведений о частной жизни граждан, которые в совокупности погружают нас в «прекрасный новый мир» тотального слежения:
1
Централизованный сбор информации о гражданах, прибывающих в страну регион или населенный пункт.
2
Система цифровых или аналоговых пропусков, позволяющих ограничивать виды транспорта и цели передвижения, а также дифференцировать граждан по объему прав. Это привело в том числе к применению незаконных дискриминационных практик в отношении представителей уязвимых групп.
3
Видеонаблюдение, в том числе с функцией распознавания лиц.
4
Отслеживание местонахождения граждан по геолокационным данным передаваемым мобильными устройствами и следящими приложениями.
5
Расширение возможностей слежки путем делегирования полицейских функций частным субъектам и представителям иных ведомств.
Как минимум в 18 регионах сообщалось об утечках чувствительной
информации, собираемой властями в рамках борьбы с эпидемией,
включая диагноз и другие медицинские сведения адреса номера
телефонов и т. п.
Никаких законов, регулирующих пределы вмешательства в частную
жизнь с помощью электронных технологий, в России по сути нет. Существующие положения Конституции и общие нормы отраслевого
законодательства обесцениваются правоприменительной практикой и
абсолютной поддержкой которую российские суды готовы оказывать
исполнительной власти и силовым органам».
Из доклада «Пандемия слежки» международной правозащитной группы «Агора»
информации, собираемой властями в рамках борьбы с эпидемией,
включая диагноз и другие медицинские сведения адреса номера
телефонов и т. п.
Никаких законов, регулирующих пределы вмешательства в частную
жизнь с помощью электронных технологий, в России по сути нет. Существующие положения Конституции и общие нормы отраслевого
законодательства обесцениваются правоприменительной практикой и
абсолютной поддержкой которую российские суды готовы оказывать
исполнительной власти и силовым органам».
Из доклада «Пандемия слежки» международной правозащитной группы «Агора»
«После введения ограничительных карантинных мер… ни один день не обходился без сообщений о количестве протоколов… по коронавирусным статьям.
С 1 апреля 2020 года в статью 6.3 КоАП РФ ввели два новых состава правонарушений. Санкция — штраф от 15 000 до 40 000 рублей, при отягчающих последствиях — до 300 тысяч рублей.
Также КоАП РФ дополнили статьей 20.6.1 (типовые поводы для составления протоколов: поход в магазин, поездки к родителям, походы в банк для оплаты кредитов, рыбалка… отсутствие масок, перчаток в общественных местах). Совершение данных действий влечет предупреждение или наложение штрафа на граждан в размере от 1000 до 30 000 рублей.
С 1 апреля по 8 июня 2020 года в суды поступило 394 359 дел по нарушению части 1 статьи 20.6.1 КоАП РФ (Невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения)… Общая сумма назначенных за это время штрафов по карантинным статьям приближается к 1 миллиарду рублей. По статье 236 УК РФ (Нарушение санитарно-эпидемиологических правил) возбудили как минимум 22 уголовных дела.
Появился и новый тренд — карантинные статьи стали удобной заменой или дополнением статьи 20.2 КоАП РФ (Нарушение законодательства о митингах) и поводом для задержаний и преследований гражданских и политических активистов.
Очевидно, что полицейские и судебные конвейеры по штампованию штрафов в условиях бедственной экономической ситуации, а также репрессивные практики в период сложной эпидемиологической ситуации никак не снижают риски распространения Covid-19, а наоборот — только усугубляют ситуацию, подвергая риску заражения еще большее количество людей…
Хаотично изменяющееся законодательство и ориентация государства на карательную функцию привели к массовому необоснованному привлечению жителей страны к административной ответственности. Репрессивный уклон и палочная система неминуемо привели к появлению случаев полицейского произвола и применения насилия.
Из доклада «Россия: принуждение к карантину» правозащитного проекта «Апология протеста»
С 1 апреля 2020 года в статью 6.3 КоАП РФ ввели два новых состава правонарушений. Санкция — штраф от 15 000 до 40 000 рублей, при отягчающих последствиях — до 300 тысяч рублей.
Также КоАП РФ дополнили статьей 20.6.1 (типовые поводы для составления протоколов: поход в магазин, поездки к родителям, походы в банк для оплаты кредитов, рыбалка… отсутствие масок, перчаток в общественных местах). Совершение данных действий влечет предупреждение или наложение штрафа на граждан в размере от 1000 до 30 000 рублей.
С 1 апреля по 8 июня 2020 года в суды поступило 394 359 дел по нарушению части 1 статьи 20.6.1 КоАП РФ (Невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения)… Общая сумма назначенных за это время штрафов по карантинным статьям приближается к 1 миллиарду рублей. По статье 236 УК РФ (Нарушение санитарно-эпидемиологических правил) возбудили как минимум 22 уголовных дела.
Появился и новый тренд — карантинные статьи стали удобной заменой или дополнением статьи 20.2 КоАП РФ (Нарушение законодательства о митингах) и поводом для задержаний и преследований гражданских и политических активистов.
Очевидно, что полицейские и судебные конвейеры по штампованию штрафов в условиях бедственной экономической ситуации, а также репрессивные практики в период сложной эпидемиологической ситуации никак не снижают риски распространения Covid-19, а наоборот — только усугубляют ситуацию, подвергая риску заражения еще большее количество людей…
Хаотично изменяющееся законодательство и ориентация государства на карательную функцию привели к массовому необоснованному привлечению жителей страны к административной ответственности. Репрессивный уклон и палочная система неминуемо привели к появлению случаев полицейского произвола и применения насилия.
Из доклада «Россия: принуждение к карантину» правозащитного проекта «Апология протеста»
3
профилактика и здоровье
«Плакатом — по коронавирусу»
Несмотря на то, что заключённые не обеспечены медицинскими масками, а социальная дистанция не соблюдается даже во время сна, колонии отчитываются о творческих успехах в борьбе с коронавирусом
“
Значительная смертность от чахотки в ссыльной колонии зависит главным образом от неблагоприятных условий жизни в общих тюремных камерах… Надо […] признать общие камеры уже отжившими и заменить их жилищами иного типа.
“
Я скажу несколько слов об Александровском лазарете. Состоит он из нескольких корпусов барачной системы…
Я прошу скальпель. Инструмент оказывается тупым… Ни таза, ни шариков ваты, ни зондов, ни порядочных ножниц, ни даже воды в достаточном количестве.
Я прошу скальпель. Инструмент оказывается тупым… Ни таза, ни шариков ваты, ни зондов, ни порядочных ножниц, ни даже воды в достаточном количестве.
Леонид Агафонов
Тюремный эксперт
«Создаётся видимость профилактики»
Согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, социальная дистанция, мытьё рук и использование масок — самые действенные меры профилактики коронавирусной инфекции. Как с этим обстоит в тюрьмах?
Давайте рассмотрим фотографию из Исправительной колонии № 15 (г.Батайск), опубликованную 23 июня на официальном сайте ГУФСИН России по Ростовской области.
Мы видим большое количество стоящих вплотную двухэтажных металлических кроватей, на которых плотно спят заключённые, — без какого-либо дистанцирования. Заключённые (в кадре они слева) находятся без защитных масок. Маски есть только у сотрудников администрации и наблюдателей из ОНК.
Давайте рассмотрим фотографию из Исправительной колонии № 15 (г.Батайск), опубликованную 23 июня на официальном сайте ГУФСИН России по Ростовской области.
Мы видим большое количество стоящих вплотную двухэтажных металлических кроватей, на которых плотно спят заключённые, — без какого-либо дистанцирования. Заключённые (в кадре они слева) находятся без защитных масок. Маски есть только у сотрудников администрации и наблюдателей из ОНК.
Наши источники из колоний подтверждают распространенность такой практики: «Сотрудники колонии ходили в масках, а заключенным масок не давали. Только когда у меня было подозрение на коронавирус, — мне дали маску», — говорит женщина, недавно освободившаяся из колонии.
Медицинский эксперт Ксения Бархатова считает, что в тюремных учреждениях могут быть проблемы с своевременной выявляемостью коронавирусной инфекции и изоляцией. Общая скученность и нарушение санитарно-эпидемиологических норм способствуют контактированию и заражению. Наблюдается и рост т.н. «внебольничной пневмонии».
По её словам, бывают проблемы и с закупками лекарств, антисептиков, масок и перчаток. Несмотря на то, что во время пандемии появилась возможность размещать закупки в упрощенном порядке (согласно письму Минздрава, для ускорения поставок до 100 тысяч рублей — можно закупать у единственного поставщика), на рынке достаточно сложная ситуация, нередко торги «слетают».
У многих поставщиков на складах части ходовых позиций нет, особенно того, что привязано к евро и доллару. Они в первую очередь обеспечивают тех, у кого долгосрочные контракты. Что касается дорогостоящей техники, по информации Бархатовой, ИВЛ в тюремных больницах немного.
Но, ФСИН предпочитает не обеспечивать заключенных масками, а вести «профилактическую работу» другими способами.
На сайте ФСИН противокоронавирусные медицинские рекомендации содержат пункт «Будьте аккуратны при покупках на рынках под открытым небом» и сопровождены визуальным материалом, не слишком актуальным для заключённых. Им рекомендуется не только «использовать маски для защиты органов дыхания» (видимо, за свой счёт), но и «не посещать рынки, где продают морепродукты и культурно-массовые мероприятия с участием животных», а также «уточнять эпидемиологическую обстановку при планировании путешествия». Так и представляется, как человек, которому предстоит этап — справляется об эпидемиологической ситуации по маршруту «путешествия». Всё это отдаёт формализмом: главное отчитаться о проделанной работе.
Медицинский эксперт Ксения Бархатова считает, что в тюремных учреждениях могут быть проблемы с своевременной выявляемостью коронавирусной инфекции и изоляцией. Общая скученность и нарушение санитарно-эпидемиологических норм способствуют контактированию и заражению. Наблюдается и рост т.н. «внебольничной пневмонии».
По её словам, бывают проблемы и с закупками лекарств, антисептиков, масок и перчаток. Несмотря на то, что во время пандемии появилась возможность размещать закупки в упрощенном порядке (согласно письму Минздрава, для ускорения поставок до 100 тысяч рублей — можно закупать у единственного поставщика), на рынке достаточно сложная ситуация, нередко торги «слетают».
У многих поставщиков на складах части ходовых позиций нет, особенно того, что привязано к евро и доллару. Они в первую очередь обеспечивают тех, у кого долгосрочные контракты. Что касается дорогостоящей техники, по информации Бархатовой, ИВЛ в тюремных больницах немного.
Но, ФСИН предпочитает не обеспечивать заключенных масками, а вести «профилактическую работу» другими способами.
На сайте ФСИН противокоронавирусные медицинские рекомендации содержат пункт «Будьте аккуратны при покупках на рынках под открытым небом» и сопровождены визуальным материалом, не слишком актуальным для заключённых. Им рекомендуется не только «использовать маски для защиты органов дыхания» (видимо, за свой счёт), но и «не посещать рынки, где продают морепродукты и культурно-массовые мероприятия с участием животных», а также «уточнять эпидемиологическую обстановку при планировании путешествия». Так и представляется, как человек, которому предстоит этап — справляется об эпидемиологической ситуации по маршруту «путешествия». Всё это отдаёт формализмом: главное отчитаться о проделанной работе.
«28 апреля в ИК-6 (г. Нижний Тагил) ГУФСИН России по Свердловской области подведены итоги конкурса агитационных плакатов на злободневную сейчас тему «Стоп, коронавирус!», — сообщается на официальном сайте ГУФСИН России. Далее ограничусь развёрнутой цитатой.
«Отметим, что за последние полгода уровень качества и оригинальности стенной печати осужденных заметно возрос. В каждом подобном конкурсе жюри бывает очень непросто определить лучших, и плакаты на тему профилактики коронавируса не стали исключением.
Практически во всех работах изображены сами вирусы COVID-19, так что женщины, можно сказать, „знают врага в лицо“, что является важным психологическим моментом. Также подготовка плакатов, позволила осужденным еще раз вникнуть в данную проблему и закрепить постоянно получаемые знания о коронавирусе».
Ознакомиться с плакатами-победителями конкурса можно в галерее ниже. На каждом втором нарисована маска. Вот только уверенности, что подобное творчество в отсутствии надлежащих условий, доступности масок и тестов, приведёт к должной профилактике — у меня нет.
«Отметим, что за последние полгода уровень качества и оригинальности стенной печати осужденных заметно возрос. В каждом подобном конкурсе жюри бывает очень непросто определить лучших, и плакаты на тему профилактики коронавируса не стали исключением.
Практически во всех работах изображены сами вирусы COVID-19, так что женщины, можно сказать, „знают врага в лицо“, что является важным психологическим моментом. Также подготовка плакатов, позволила осужденным еще раз вникнуть в данную проблему и закрепить постоянно получаемые знания о коронавирусе».
Ознакомиться с плакатами-победителями конкурса можно в галерее ниже. На каждом втором нарисована маска. Вот только уверенности, что подобное творчество в отсутствии надлежащих условий, доступности масок и тестов, приведёт к должной профилактике — у меня нет.
Плакаты-победители конкурса "Стоп, коронавирус!" из ИК-6 (Нижний Тагил)
4
«За базар ответишь»
Свобода слова, информации и выражения мнений — в эпоху коронавируса подверглись беспрецедентному давлению со стороны государства. Цензура всё больше напоминает тюремную. Не только публичная критика, но даже сомнение в официальной позиции может преследоваться. Чем больше общественная важность информации — тем выше риск применения репрессивного законодательства, грозящего огромными штрафами или уголовным сроком
“
После того господин градоначальник сняли с себя собственную голову и подали ее мне. Рассмотрев ближе лежащий предо мной ящик, я нашел, что он заключает в одном углу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальные пьесы. Пьес этих было две: «разорю!» и «не потерплю!».
«31 марта — в течение одного дня — Госдума приняла сразу в трех чтениях, а Совет Федерации одобрил пакет „антивирусных“ законопроектов об ужесточении ответственности за распространение заведомо ложной и недостоверной информации. На следующий же день новые поправки утвердил президент России Владимир Путин, они сразу были опубликованы и тут же вступили в законную силу.
К уже существующей ст. 207 УК (заведомо ложное сообщение об акте терроризма) добавили две нормы о публичном распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан. За простое распространение информации (ст. 207.1) установлено наказание в виде штрафа до 700 тыс. рублей, обязательных или исправительных работ, а также ограничения свободы до трех лет. Если же в результате причинен вред здоровью или смерть (ст. 207.2), то наказанием могут быть штраф до 2 млн рублей или лишение свободы на срок до пяти лет.
Одновременно с этим статью 13.15 КоАП дополнили положениями об ответственности юридических лиц за распространение заведомо недостоверной информации — штрафы для организаций достигают 3 млн рублей по формальным основаниям или 5 млн рублей — в случае реального наступления опасных последствий…
Первое уголовное дело по новой статье 207.1 УК возбудили спустя два дня после подписания и вступления закона в силу по факту размещения в паблике „Новости Сестрорецка“ заметки о том, что пациент с диагностированным COVID-19 у.е.хал из поликлиники на общественном транспорте…
Всего по состоянию на 9 июня 2020 года в мониторинг попало 42 случая уголовного преследования по ст. 207.1 УК РФ в 24 регионах России. Уголовная статья о фейках стала удобным инструментом расправы над публичными критиками властей — 17 из 42 случаев уголовного преследования связаны с высказываниями активистов, журналистов, блогеров и депутатов.
В течение двух месяцев действия статьи 207.1 УК РФ уголовные дела по ней возбуждали чаще, чем каждые два дня, включая выходные и праздничные дни. Взрывной рост числа дел о фейках и анализ материалов доступных дел свидетельствует о политическом характере кампании в целом…
С началом эпидемии государство открыто провозгласило монополию на правду (которой пользовалось и раньше, но не столь явно). Отныне информация, исходящая от уполномоченных должностных лиц, презюмируется достоверной и законной. Напротив, любая неофициальная общественно значимая информация считается нелегальной до тех пор, пока не подтверждена государством. И чем более значима эта информация, тем выше риски для того, кто ее распространяет…
Уголовные дела возбуждены в связи с публикациями правозащитного проекта „Русь Сидящая“ и правозащитника Григория Винтера в связи с публикациями о недостаточных мерах профилактики коронавирусной инфекции среди заключенных…
Журналистка Татьяна Вольтская оштрафована на 300 тысяч рублей за публикацию интервью с одним из петербургских врачей, который заявил о недостаточном медицинском оснащении больниц».
Из доклада международной правозащитной группы «Агора» «Эпидемия фейков: борьба с коронавирусом как угроза свободе слова»
К уже существующей ст. 207 УК (заведомо ложное сообщение об акте терроризма) добавили две нормы о публичном распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан. За простое распространение информации (ст. 207.1) установлено наказание в виде штрафа до 700 тыс. рублей, обязательных или исправительных работ, а также ограничения свободы до трех лет. Если же в результате причинен вред здоровью или смерть (ст. 207.2), то наказанием могут быть штраф до 2 млн рублей или лишение свободы на срок до пяти лет.
Одновременно с этим статью 13.15 КоАП дополнили положениями об ответственности юридических лиц за распространение заведомо недостоверной информации — штрафы для организаций достигают 3 млн рублей по формальным основаниям или 5 млн рублей — в случае реального наступления опасных последствий…
Первое уголовное дело по новой статье 207.1 УК возбудили спустя два дня после подписания и вступления закона в силу по факту размещения в паблике „Новости Сестрорецка“ заметки о том, что пациент с диагностированным COVID-19 у.е.хал из поликлиники на общественном транспорте…
Всего по состоянию на 9 июня 2020 года в мониторинг попало 42 случая уголовного преследования по ст. 207.1 УК РФ в 24 регионах России. Уголовная статья о фейках стала удобным инструментом расправы над публичными критиками властей — 17 из 42 случаев уголовного преследования связаны с высказываниями активистов, журналистов, блогеров и депутатов.
В течение двух месяцев действия статьи 207.1 УК РФ уголовные дела по ней возбуждали чаще, чем каждые два дня, включая выходные и праздничные дни. Взрывной рост числа дел о фейках и анализ материалов доступных дел свидетельствует о политическом характере кампании в целом…
С началом эпидемии государство открыто провозгласило монополию на правду (которой пользовалось и раньше, но не столь явно). Отныне информация, исходящая от уполномоченных должностных лиц, презюмируется достоверной и законной. Напротив, любая неофициальная общественно значимая информация считается нелегальной до тех пор, пока не подтверждена государством. И чем более значима эта информация, тем выше риски для того, кто ее распространяет…
Уголовные дела возбуждены в связи с публикациями правозащитного проекта „Русь Сидящая“ и правозащитника Григория Винтера в связи с публикациями о недостаточных мерах профилактики коронавирусной инфекции среди заключенных…
Журналистка Татьяна Вольтская оштрафована на 300 тысяч рублей за публикацию интервью с одним из петербургских врачей, который заявил о недостаточном медицинском оснащении больниц».
Из доклада международной правозащитной группы «Агора» «Эпидемия фейков: борьба с коронавирусом как угроза свободе слова»
Четыре типичных кейса преследований
Активистка, журналистка, врач в больнице и учёный-демограф — давлению подвергаются те, кто стремится придать гласности общественно значимую информацию, важную для жизни и здоровья людей
Анна Шушпанова
Первое в России уголовное дело о «коронавирусном» фейке возбуждено после публикации петербургской активистки 2 апреля, через сутки после вступления в силу новой статьи 207.1 УК РФ. Повод — пост в группе «Новости Сестрорецка» в соцсетях о случае в местной поликлинике. В квартире активистки прошёл обыск.
Татьяна Вольтская
В конце августа суд оштрафовал «Радио Свобода» на 300 тысяч рублей по части 9 статьи 13.15 КоАП о фейковых новостях о коронавирусе за публикацию журналистки Татьяны Вольтской, где врач-реаниматолог рассказывает о дефиците оборудования и средств защиты в медучреждениях.
Наталья Трофимова
Из Приозерской межрайонной больницы (Ленинградская область) врача-терапевта уволили в конце апреля после петиции и рассказа «Новой» о проблемах с открытием коронавирусного стационара. После увольнения Трофимову, лидера областного профсоюза «Альянс врачей», вызвали в прокуратуру.
Алексей Ракша
Известного ученого-демографа, усомнившегося в официальной статистике смертей от коронавируса, уволили из Росстата в начале июля 2020 года. В мае советник Росстата Ракша рассказал The New York Times, что в Москве до 70% смертельных случаев заболевания новой коронавирусной инфекцией не попадают в официальную публикуемую статистику.
28 октября 2020 года «Медуза» сообщила, что Министерство здравоохранения РФ разослало подведомственным врачам и медицинским учреждениям указание о том, что «любые комментарии и публичные сведения по теме новой коронавирусной инфекции должны согласовываться в письменной или устной форме с пресс-службой Минздрава по электронной почте или по телефону».
Подлинность письма подтвердили в пресс-службе Минздрава. В официальном комментарии ведомства говорится, что это было сделано «для повышения эффективности информирования населения о мерах по противодействию распространению и профилактике заболеваемости COVID-19».
Стремятся власти сделать неслышным и голос улиц.
Кандидат юридических наук, юрист проекта «Апология протеста» Анна Бочило в докладе «Дезинфекция протеста» пришла к выводу, что коронавирусные ограничения и карантинные статьи стали удобным поводом для задержаний и преследований активистов, пытающихся реализовать своё право на свободу собраний и выражение мнений:
«При этом даже соблюдение участниками пикетов социальной дистанции и использование средств индивидуальной защиты не имеет никакого значения и в большинстве своем не освобождает активистов от претензий со стороны полицейских и точно так же влечет составление протокола по коронавирусной статье, а иногда — и по статье о нарушении правил проведения акции или по двум этим статьям одновременно.
Санкция по статье 20.6.1 КоАП РФ предусматривает предупреждение или наложение штрафа на граждан в размере от 1000 до 30 000 рублей. Чаще всего по части 1 статьи 20.6.1 КоАП РФ штраф назначали физическим лицам в размере 1000 рублей. Но мы заметили, что эта планка заметно повышается для активистов, которых штрафуют по данной статье за одиночные пикеты или участие в протестных акциях (средний штраф по коронавирусной статье для активистов составил 7 900 рублей)
Сложившаяся в России практика использования карантинных статей для замены или дополнения статьи 20.2 КоАП РФ применительно к такой безопасной форме выражения мнения как одиночный пикет свидетельствует о том, что определенные меры и ограничения не имеют никакого отношения к реальной борьбе с распространением заболевания, а имеет целью охлаждение и нейтрализацию мирного гражданского протеста, моральное и материальное воздействие на участников одиночных пикетов».
Подлинность письма подтвердили в пресс-службе Минздрава. В официальном комментарии ведомства говорится, что это было сделано «для повышения эффективности информирования населения о мерах по противодействию распространению и профилактике заболеваемости COVID-19».
Стремятся власти сделать неслышным и голос улиц.
Кандидат юридических наук, юрист проекта «Апология протеста» Анна Бочило в докладе «Дезинфекция протеста» пришла к выводу, что коронавирусные ограничения и карантинные статьи стали удобным поводом для задержаний и преследований активистов, пытающихся реализовать своё право на свободу собраний и выражение мнений:
«При этом даже соблюдение участниками пикетов социальной дистанции и использование средств индивидуальной защиты не имеет никакого значения и в большинстве своем не освобождает активистов от претензий со стороны полицейских и точно так же влечет составление протокола по коронавирусной статье, а иногда — и по статье о нарушении правил проведения акции или по двум этим статьям одновременно.
Санкция по статье 20.6.1 КоАП РФ предусматривает предупреждение или наложение штрафа на граждан в размере от 1000 до 30 000 рублей. Чаще всего по части 1 статьи 20.6.1 КоАП РФ штраф назначали физическим лицам в размере 1000 рублей. Но мы заметили, что эта планка заметно повышается для активистов, которых штрафуют по данной статье за одиночные пикеты или участие в протестных акциях (средний штраф по коронавирусной статье для активистов составил 7 900 рублей)
Сложившаяся в России практика использования карантинных статей для замены или дополнения статьи 20.2 КоАП РФ применительно к такой безопасной форме выражения мнения как одиночный пикет свидетельствует о том, что определенные меры и ограничения не имеют никакого отношения к реальной борьбе с распространением заболевания, а имеет целью охлаждение и нейтрализацию мирного гражданского протеста, моральное и материальное воздействие на участников одиночных пикетов».
Post scriptum
Эпидемия снова набирает обороты. Сколько ещё жизней она унесёт — вопрос открытый. Только по официальным данным на конец октября, непосредственно от коронавируса в России умерли около 28 тысяч человек (эксперты говорят об избыточной смертности более 100 тысяч).
Тюремной статистики по умершим мы до сих пор не имеем: в своём интервью от 1 октября главный внештатный инфекционист ФСИН Григорий Каминский эту тему старательно обходит, нет информации и на сайте ведомства. Готовность тюремной системы и медицины к эпидемии далека от победных реляций. Вопросов здесь гораздо больше, чем ответов.
Что можно сказать точно — жизнь уже никогда не будет прежней. Опыт пандемии привёл к распространению в России ряда практик, характерных скорее для тюремной системы, чем жизни на воле: ограничению перемещений, слежке, цензуре и репрессиям. Это предмет изучения для исследователей и новый вызов для гражданского общества.
Тюремной статистики по умершим мы до сих пор не имеем: в своём интервью от 1 октября главный внештатный инфекционист ФСИН Григорий Каминский эту тему старательно обходит, нет информации и на сайте ведомства. Готовность тюремной системы и медицины к эпидемии далека от победных реляций. Вопросов здесь гораздо больше, чем ответов.
Что можно сказать точно — жизнь уже никогда не будет прежней. Опыт пандемии привёл к распространению в России ряда практик, характерных скорее для тюремной системы, чем жизни на воле: ограничению перемещений, слежке, цензуре и репрессиям. Это предмет изучения для исследователей и новый вызов для гражданского общества.
Главная страница проекта
Авторы и партнёры проекта
Автор
Команда
тексты, дизайн, вёрстка: Алексей Сергеев, редактура и перевод: Марина Квашнина, поддержка в социальных сетях: Наталия Сивохина, администратор проекта Наталия Вознесенская
Партнёры
Благодарим
Татьяну Дорутину, Mila Filosauv (Франция), Святослава Хроменкова, Ксению Бархатову
woman.in.prison@gmail.com
