Детская колония в Соловецком лагере особого назначения.

Советская власть, как только вступила в свои права, начала борьбу с чуждыми классово элементами. Самым верным способом оградить детей от пагубного влияния контрреволюционных родственников стало изъятие из семьи, изоляция детей от родителей. Лозунг тогда был примерно такой: учись, трудись, участвуй в самодеятельности и соревнованиях и разорвешь связь с классово чуждой семьей.
Была детская трудовая колония и в Соловецком лагере особого назначения. На 1 апреля 1930 г. там находились 3357 несовершеннолетних, многие работали на тяжелых производствах наравне со взрослыми. Известен случай, когда пятеро школьников, старшему из них было 16 лет, получили сроки за «измену Родине» и были этапированы в У.С.Л.О.Н., им было по 12-13 лет.
Дети становились заложниками лагерной иерархии, их развращали и использовали. Перевоспитывать их, конечно, никто не собирался.
Соловецкая "Детколония" официально называлась "Исправительно-трудовая колония для правонарушителей младших возрастов до 25 лет".
"В указанной выше "Детколонии" в 1929 году было зарегистрировано "детское правонарушение" - групповое изнасилование мальчиками девочек.

С 1935 года в ведение НКВД переданы колонии для беспризорников и приемники-распределители. Опыт, который НКВД получило при управлении лагерями, в том числе и Соловецким, перенесли на работу с детьми.
В 1937 году в Советской России работали 63 колонии для детей, 3 из них - тюремного типа, да что уж говорить, это были настоящие тюрьмы.
За три года маленькие заключенные выпустили продукции на 310 миллионов. Руководители поняли, дети– прекрасный источник бесплатной рабочей силы . Законы того времени, в частности закон о колосках, позволяли хватать и сажать детей. Часто в колонии отправляли несовершеннолетних, которые и вовсе не совершили никаких преступлений, а просто были беспризорными. В 1942 году их даже переводили во взрослые лагеря для работы. Так, 7 тысяч маленьких заключенных пополнили ряды взрослых арестантов. В НКВД был отдел, который занимался только детскими колониями, он насчитывал тысячи чиновников.

Семь лет за кражу рубля.

10, 15, 20 лет давали за шпионаж, анекдот, кражу полотенца. Вот реальные примеры:

• шестиклассница Света по чужому номерку получила вещи в гардеробе. Дали 2 года
• Гриша украл перочинный нож – 6 лет
• Инвалид Юра украл доски – 10 лет
• Гена украл рубль – семь лет. Наказания все ужесточались и ужесточались, и совсем скоро за аналогичные преступления давали по 10-15 лет.

Ефросиния Керсновская:
«Смотрю на своих попутчиц. Малолетние преступники? Нет, пока еще дети. Девочки в среднем лет 13—14. Старшая, лет 15, производит впечатление уже действительно испорченной девчонки. Неудивительно, она уже побывала в детской исправительной колонии и ее уже на всю жизнь «исправили».
Они уже осуждены по закону «о колосках», попались на краже кто горсти, а кто и пригоршни зерна. Все сироты или почти сироты: отец на войне; матери нет — или угнаны на работу.
Самая маленькая — Маня Петрова. Ей 11 лет. Отец убит, мать умерла, брата забрали в армию. Всем тяжело, кому нужна сирота? Она нарвала лука. Не самого лука, а пера. Над нею «смилостивились»: за расхищение дали не десять, а один год».
В ГУЛАГЕ были дома младенца и детские сады. Конечно, это отдельная тема. Мамы видели своих младенцев только во время кормления. Официальные фотографы старались снять их для пропаганды так, чтобы выглядели малыши приятно. Но даже на постановочных снимках видно, это слабые, худые и изможденные младенцы.
Ефросиния Антоновна Керсновская:
«Тут женщины и дети. Три совершенно древних старухи, восемь женщин в расцвете сил и около тридцати детей, если эти лежащие рядками обтянутые желтой кожей скелеты можно считать детьми. За время пути уже умерло 8 детей. На нижних полках рядками лежали маленькие старички с ввалившимися глазами, заостренными носиками и запекшимися губами. Я смотрела на ряды умирающих детей, на лужи коричневой жижи, плещущейся на полу. Дизентерия. Дети умрут, не доехав до низовьев Оби, остальные умрут там. Там же, где Томь впадает в Обь на правом берегу, мы их похоронили. Мы, — потому что я вызвалась рыть могилу.
Странные это были похороны… Я впервые видела, как хоронят без гроба, не на кладбище и даже не на берегу, а у самой кромки воды. Подняться выше конвоир не разрешил. Обе матери опустились на колени, опустили и положили рядышком сперва девочку, затем мальчика. Одним платком прикрыли лица, сверху — слой осоки. Матери стояли, прижимая к груди свертки с застывшими скелетиками детей, и застывшими от отчаяния глазами смотрели в эту яму, в которую сразу же стала набираться вода».

Какие работы выполняли дети в колониях?

Практически неиссякаемый источник рабочей силы бросали на самые тяжелые работы, в непригодных для жизни районах.

• Например, в Кабардино-балкарской колонии 500 детей работали на пемзовом руднике, они вручную отбивали камень, жили в самодельных камышовых бараках. Бежали от невыносимых условий. Их ловили, добавляли срок. Каторга продолжалась.
• В Чувашии дети работали на сланцевых рудниках.
• Даже девятилетние работали на лесоповалах. Гибли дети массово. От тяжелой работы, голода, холода.
• Во время войны маленькие арестанты изготавливали гранаты, боеприпасы. Во время взрывов гибли.
• В Иркутской области в тайге высадили 442 ребенка, детей оставили в барках, без стекол, белья, умывальников, уборных. Не было ни стульев, ни столов.

Дети понимали, что скоро умрут. Бунтовали. Их укрощали самым жестоким образом: в Таганрогской колонии, например, сажали в карцер, это была просто яма в земле, 3 на 2 метра. Там провинившиеся дети сидели неделями.

«Бараки тонули в испражнениях. Дети гибли как мухи от чесотки, туберкулеза, дистрофии, пеллагры, впрочем, это обычные болезни, распространенные в советских лагерях и колониях».
Из письма заключенной Е.Л. Владимировой, бывшего литературного работника газеты «Челябинский рабочий».
«В лагерях во всех банях работали мужчины-уголовники, баня для них — развлечение, они же производили «санобработку» женщин и девочек, сопротивляющихся заставляли силой. Постепенно женщинам прививалось бесстыдство, становившееся одной из причин наблюдавшейся мной лагерной распущенности и проституции, которая получила широкое распространение. В поселке «Вакханка» была эпидемия венерических болезней среди заключенных и вольных».

По разным подсчетам, В ГУЛАГе погибли на работах более 10 тысяч детей, и два миллиона прошли через эту пытку, которая навсегда оставила след в их жизни. Они не смогли получить образование, на всю жизнь сохранили ненависть к труду, который с самого раннего детства был для них только подневольным. Они были оторваны от материнского тепла, любви, культуры. Единственное место, где действительно перевоспитывали детей-коммуны по системе Макаренко.